Жизнь человека мне представляется восхождением по лестнице. Добравшись до последней ступеньки, мы сталкиваемся с вечностью, которая безжалостно поглощает все живое. Длина лестницы у каждого неодинакова. Если считать один год прожитой жизни за одну ступеньку, то я преодолел их уже семьдесят девять. А сколько осталось впереди некому не известно. Верно только то, что осталось уже мало, катастрофически мало.

С такой высоты в тумане пройденных лет трудно рассмотреть отдельные события, происшедшие в длинной жизни. И все же они просматриваются. Взяться за перо и воскресить в памяти одно из важнейших своих деяний меня заставил долг перед потомками, которым суждено оценивать наши поступки не только по домыслам и интуициям лжепатриотов, но по нашим чертам, заключенных в воспоминаниях. Профалаты тщатся представить нашу историю в черном свете. А между тем она была героической, хоть временами и трагической. Одним из непродолжительных отрезков своей жизни накануне 50-летия со дня освобождения Беларуси я и хочу представить молодым читателям вашей газеты. Ведь я был непосредственным участником той грандиозной битвы.

Во многих боях за освобождение Беларуси мне пришлось участвовать. Но самые дорогие, самые яркие для меня воспоминания о боях за освобождение Гомельщины. Я видел, как мои боевые белорусы плакали, целуя родную Землю, когда мы вступили на территорию республики. Первым областным центром Беларуси, освобожденным от фашистов, был Гомель. Этот город для меня, казаха стал вторым родным домом. Здесь я нашел своё семейное счастье, здесь родились и выросли мои дети, растут внуки...

Командовал я тогда пулемётной ротой. После ожесточённых боев на Курской дуге мы наступали довольно успешно и быстро, встречая иногда яростное сопротивление немцев в отдельных оборонительных узлах. Так было и в Новозыбкове Брянской области, недалеко от белоруской границы. Может быть, и не стоило останавливаться на отдельных эпизодических боях, но для нас они многое значили. Гибли наши товарищи. На своём нелёгком пути мы оставляли скорбные холмики свежей земли, под которыми покоились тела тех, кто отдал свою жизнь за счастье и свободу своего народа. Радость наших побед омрачалась грустью, связанной с гибелью товарищей по оружию.

С освобождением города Ветки мы вышли на левый берег реки Сож. Известно, что Сож, Березина и особенно Днепр немцами были укреплены основательно.

Оборонительная линия по этим водным преградам была той спасительной соломинкой, за которую в предсмертной агонии цеплялись фашисты. Здесь мы и столкнулись с мощными оборонительными укреплениями противника. Если смотреть из Ветки, то сразу же за мостом, который естественно был взорван, находится небольшая деревня Хальч, до предела напичканная долговременными и дерево - земляными огневыми точками, опоясана серпантином траншей, начинена живой силой и вооружением. А слева и немного дальше на высоком бугре виднелась деревня Старое Село. Тоже укреплена не хуже Хальчи. Как говорят в народе: «Куй железо, пока горячо». Так и мы поступили. В дивизии был сформирован штурмовой отряд, в состав которого вошли и моя рота, и рота противотанковых ружий капитана Харченко. Под покровом темноты на подручных средствах, предельно соблюдая тишину, мы высадились на пустынном правом берегу реки между деревнями Хальч и Старое Село. Наши выкопали щели, ячейки, небольшие траншеи. С капитаном Харченко я оборудовал общую для нас ячейку. Его рота находилась с одной стороны, моя с другой. Да и роты были - только что название «рота», а в каждой по 15-20 человек. Итак, штурмовой отряд приготовился защищать захваченный плацдарм. Каждому было ясно, что с наступлением светлого времени, когда немцы обнаружат в своей обороне такой орех, они всю мощь своего огня обрушат на нас.

В такие минуты, часы, словно в кинофильме, в сознании прокручивается вся твоя жизнь. Мне вспомнилось, как я, молодой казахский парень в сороковом году после окончания учительского рабфака был призван в армию и направлен в Ленинградское пехотное училище. Это сейчас сложно попасть из Казахстана в Россию или наоборот. А тогда у нас была одна Родин - Союз Советских Социалистических Республик. Вспомнилось, как наше училище в срок первом бросили на защиту Ленинграда на Лужском направлении. Но потом, когда после первых месяцев войны офицерские кадры значительно поредели, перед Верховным Главнокомандованием встала задача их пополнении. Курсантов нашего училища сняли с передовой и отправили в город Березняки для окончания учебы. Вспомнил первые лейтенантские кубики на петлицах и укреп район под Сталинградом, куда в сорок втором меня направили после окончания училища. Нет, здесь я не участвовал в уличных боях. Мы держали оборону на мощно оборудованной в инженерном отношении линии. Здесь я получил первый орден Красной Звезды. Я видел знаменитого генерал - фельдмаршала Паулюса. Он шел в окружении автоматчиков с гордо поднятой головой, заложив руки за спину.

Все это промелькнуло в памяти как вспышка молнии. И вдруг еще только начало светать, наша артиллерия ударила по деревням Хальч и Старое Село. Артподготовка была такой мощной, что, наступая на Хальч, мы встретили незначительное сопротивление врага. Надежда на «Восточный вал» у немцев провалилась.

В прорыв на этом направлении были введены свежие силы, а нашу 307 стрелковую дивизию перебросили под Лоев. От Лоева мы дошли до Василевич, откуда нашу дивизию передвинули в направлении Буда - Кошелево - Жлобин - Бобруйск. Здесь мы встретили ожесточенное сопротивление немцев на станции Мормаль. Враг отчаянно цеплялся за малейшую возможность остановить стремительное наступление наших войск.

В освобождении столицы республики мне участвовать не довелось. Мы пришли несколько позднее. А бои за освобождение Белоруссии для меня закончились в Гродно. За них я был награжден вторым орденом Красной Звезды. А дальше Восточная Пруссия. Недалеко от Кёйбберга я был тяжело ранен. День Победы встретил в госпитале. Здесь же произошла и другая волнующая, лирическая встреча. Однажды делает мне перевязку медсестра. А ранету меня было в бок, чуть ниже грудной клетки. Естественно, на перевязки я привставал по пояс оголенным. Во время одной из перевязок я заметил сестре:

- Какие у вас холодные руки!

- Зато сердце горячее,- улыбаясь терировала она. Я удивленно поднял брови, - неужели не помнишь? Забыл? Ну-ка вспомни Ленинград.

- Аня, неужели! - почти выкрикнул я. Да, я встретил девушку, с которой дружил в Ленинграде, будучи курсантом пехотного училища. Но не суждено нам было соединить наши жизненные пути. Судьба распорядилась по-другому. После войны я уволился в запас. Однако недолго пробыл на родине. Тянуло туда, где сражался, где под земляными холмиками лежат мои фронтовые друзья. В сорок седьмом вернулся в Гомель. Не знал, а твердо верил: там меня ждет синеокая белорусочка. Так оно и получилось. Здесь я встретил свое счастье, обзавелся многими друзьями. И мне очень больно слушать речи некоторых политиков, выступающих за возрождение белоруской национальной самобытности. А кто на нее покушается, кто ее разрушал? Зачем вы, спадары, так рьяно стремитесь разрушить мою дружбу с братьями - белорусами. Не надо, опомнитесь! Мы белорусы, казаки, русские, украинцы, грузины, узбеки, армяне да всех трудно перечислить, в годы военного лихолетья шли, рука об руку в одном строю. Таким же сплоченными родами мы пойдем и дальше строить наше счастье, преодолевать трудности, рожденные недальновидной политикой тех, кто ратует за «незалежнасть», «самостийность», «независимость».