В детстве я не любила читать. Помню, когда мы с тётей писали письмо Деду Морозу, меня клонило в сон, и она сказала: «Если сейчас не соберёшься с силами на эти два последних предложения, то я тебя ещё и перечитывать написанное заставлю». Тогда это было сродни ночному кошмару.
Спустя годы она стала тем человеком, который подарил мне книгу, разделившую жизнь на «до» и «после». Её нет в этом списке, но она занимает важное место на моей книжной полке.
Интересно, что при такой тотальной нелюбви к книгам в начальной школе я поступила на филфак, а после стала работать в библиотеке. Вот такая вольная интерпретация Ницше с его «что нас не убивает, делает нас сильнее».
В подростковые годы мне нравились антиутопии, где герои моего возраста сражались с чудовищами, а взрослые тем временем проверяли их на выносливость. С возрастом приходишь к такой же модели поведения, где монстры приобретают вид навязчивых мыслей и тревог, а на выносливость тебя проверяет уже сама жизнь или Господь Бог, как кому больше нравится.
В университете приходилось читать так много, что, казалось, времени не остаётся больше ни на что. Кто-то обходился кратким содержанием или выдержками из критики, мне же хотелось изучить всё, до чего смогу дотянуться. Сейчас понимаю, что действительно запомнилось процентов десять из прочитанного, остальное – ушло в небытие.
Эти же книги останутся со мной надолго.
«Хорошо быть тихоней» Стивен Чбоски
Книга Стивена Чбоски написана в форме писем главного героя неизвестному адресату. Она попала ко мне в руки в нужное время, когда юношеский максимализм брал верх над рациональностью и казалось, что вокруг не существует человека, способного до конца понять глубину твоих переживаний. Тогда подростковое одиночество скрасил главный герой Чарли. Он искренне делится переживаниями первой любви, попытках пережить смерть близких, стремлении наладить отношения с семьей. Он мечтает стать писателем, чтобы написать книгу о своих друзьях, и разгадать тайну, почему хорошие люди всегда влюбляются в плохих.
Книга в первую очередь затрагивает темы ментального здоровья и детских травм. Чарли не в силах в одиночку справиться с теми воспоминаниями, которые сводят его с ума каждый день, поэтому обращается за помощью.
Один из лучших персонажей книги – Билл, учитель литературы, который замечает талант Чарли, предлагает ему читать книги вне школьной программы и писать по ним эссе. В списке литературы Билла, в песнях Дэвида Боуи и The Smiths, которые слушают герои в машине и на вечеринках, в упоминаемых телешоу и в постановке классического мюзикла Ричарда О’Брина «Шоу ужасов Рокки Хоррора» проявляется весь колорит этой книги, который не только даёт возможность лучше понять героя, но и погрузиться в атмосферу американской культуры начала 1990-х.
«Герой нашего времени» Михаил Лермонтов
«Героя нашего времени» я впервые прочитала в школе. Тогда для меня на долгие годы осталось загадкой, почему же эгоцентричного Печорина Лермонтов назвал героем.
Спустя много лет этот роман стал во главе моей дипломной работы. Это было осознанное решение, поскольку тайна личности Печорина не оставляла меня в покое уже долгие годы. Сравнив свои анализы героя на втором и четвёртом курсах, я с удивлением обнаружила, что они представляют собой два полярных мнения об одном и том же герое. На втором курсе в анализе прослеживалась романтизация данного образа, на четвёртом же мечтательность уступила место объективному анализу исторических предпосылок и психологической оценке поступков главного героя.
Образ Печорина, как лакмусовая бумажка, дал мне возможность увидеть, насколько развились мои навыки в анализе литературного произведения и психологизма героев, поэтому она надолго останется в списке фаворитов.
«Отверженные» Виктор Гюго
Каждый человек приходит к моменту в жизни, когда задаётся вопросом, по каким законам функционирует этот мир и что стоит выше человека. Кто-то верит в Бога, кто-то ищет смысл жизни в нумерологии или конфигурации планет. Это лишь малая часть способов коммуникации с внешним миром и его познания. Я, как и все, ищу ответы на многие вопросы и буду это делать до конца своих дней, и есть то, что помогает в поисках. Например, романы Виктора Гюго.
Его книги – воплощение фатализма. Каждый поступок героя и каждое сказанное слово запустит эффект бабочки для цепи последующих событий, от которых читателю будет невозможно оторваться. Гюго, как кукловод, управляет нитями судьбы своих герой, переплетая их жизненные пути немыслимым образом.
В книгах Гюго преступник, который уже и сам не верит в собственное исцеление, окажется в шаге от вечной свободы, но повернёт назад, чтобы спасти невинных детей. В книгах Гюго в одной лодке посреди бескрайнего океана (не)случайным образом окажутся убитый горем сын и палач его отца, «ибо готовилась казнь не по людским законам, но по законам природы». В книгах Гюго «всемогущая природа превращает слабость в силу, наполняет собой ничтожное бесконечно великим», поэтому бывший преступник станет праведником. В книгах Гюго человеку приходится вспоминать, насколько он беззащитен перед природой и мирозданием: даже если человеческий суд его не покарал, то природа добьётся справедливости.
«Тропизмы» Натали Саррот
Самым запоминающимся моментом за четыре года учёбы в университете для меня стала пара по зарубежной литературе, когда мы обсуждали эту небольшую книгу, в которой пустых страниц больше, чем самого текста. В «Тропизмах» нет как связующего сюжета, так и динамики в самих главах. Это описание ощущений, мыслей, запахов и мельчайших деталей окружающей среды.
Как искусство помогает нам через призму собственного восприятия интерпретировать реальность, так и Натали Саррот даёт возможность с помощью своего текста разобраться во внутренних ощущениях на уровне бессознательного. Каждый сможет найти ту главу, которая затронет самые глубокие переживания, которые вы давно похоронили внутри себя. Например, кто-то в главе о перепуганной девушке, стемящейся убежать из дома, узнает схожие симптомы своей клаустрафобии, кто-то найдёт в ней ту, которая хочет выбраться из тесного маленького города и уехать покорять столицу, а кто-то даже соотнесёт её опыт с проблемой домашнего насилия.
Будьте уверены, что «Тропизмы» заставят вас покопаться в собственных ощущениях и помогут проникнуть в самые потаенные уголки вашей души.
«Каханак вялікай мядзведзіцы» Сяргей Пясецкі
Довлатов писал: «Жизнь – есть выявление собственным опытом границ добра и зла». Мой близкий человек однажды объяснил мне, что добро субъективно в той же степени, в какой и зло, что негативные поступки для кого-то могут принести пользу, а добро даже из самых лучших побуждений может ранить сильнее грубых фраз.
У Песецкого главными героями выступают контрабандисты, каждую неделю переходящие границу Западной Беларуси, чтобы добыть партию товара и продать его подороже. За читателем остаётся выбор: осуждать их за выбранный образ жизни или позволить себе погрузиться в мир «перамытнікаў» настолько, что начать сопереживать даже самому отъявленному бандиту Сашке. В зависимости от выбранной вами позиции границы «плохого» и «хорошего» размоются. Таким образом, Песецкий не даст никому возможности остаться исключительно плохим или чересчур хорошим.
Если вы, как и я раньше, убеждены, что белорусская литература примитивна и основными сюжетами в ней являются сцены из сельской и военной жизни, то эта книга станет первой на пути вашего убеждения в обратном.
В ней удивительно всё. Она пульсирует в ваших руках и уносит в вихрь бесконечной свободы, а потом так же быстро возвращает на землю своей жестокостью. Вы будете путешествовать ночами по тёмному лесу, убегая от пограничников, сопереживать разбитым сердцам и хоронить полюбившихся героев, потому что граница не щадит никого. И всё это в ночи́, под светом Большой Медведицы.
_001_Curved-Text.png)
