Коллекция историй о наших дедах и прадедах, участниках Великой Отечественной войны, собранная в рамках конкурса «Мой род – моя гордость!» (номинация «Написание семейной истории на тему “Военные страницы моей родословной”»).

3 место. Воспоминания о войне моей бабушки
Варгановой Раисы Николаевны

Снимок носит иллюстративный характер

Я родилась 26 мая 1926 г. в д. Рыння Могилевской области. До начала Великой Отечественной войны успела закончить 7 классов средней школы.

Вскоре после начала войны деревня была оккупирована немцами. В деревне было много полицаев из местных жителей. Видимо, сильно боялись быть убитыми – жить-то хочется.

Вспоминаю, как немцы вместе с полицаями отбирали для принудительных работ в Германии подростков. Ходили по домам… Помню, что дедушка дал полицаю бутылку самогона, чтобы меня не забрали. Но это не помогло. В тот раз меня не забрали, но позже приказали идти с ними. Насколько я помню, выбрали из нашей деревни 7 или 8 детей 10 - 15 лет. Потом доктор проверял наше здоровье. У одной девочки нашли чесотку – ее оставили.

Отправили нас в Германию в 1942 г. Помню, ехали мы в деревянных вагонах - теплушках, предназначенных для скота. С нами были дети и с соседних деревень. Вагоны были с дырками для вентиляции. Но все равно – грязь, вонь, духота. Сколько дней мы ехали – не помню, но тогда казалось, что эта дорога никогда не закончится. Один парень каким-то образом расковырял дырку и смог выпасть из вагона (когда мы вернулись из Германии, я узнала, что он остался жив, но получил травму головы при падении с поезда).

В Германии нас, прежде чем поселить в лагерь, помыли в бане, обработали средством от всякой заразы. В лагере мы жили в бараках. Нары были 2-х ярусные. Все мы обязательно должны были носить нашивки с надписью «остарбайтер». Держали нас на полуголодном пайке. Постоянно хотелось есть. Кормили баландой из свекольной ботвы, гнилой картошки и других растений. Но мы были рады и этому.

Работали мы на фабрике с утра до позднего вечера. Работа была тяжелая, изнурительная для детей. Мы очень уставали, подпиливая металлическими пилками какие-то решетки, сейчас уже точно не скажу. Делали и другую подсобную работу. Если медленно работали, то могли ударить, стукнуть по голове. Мы сильно боялись, поэтому старались. Что нам говорили, то и делали.

Недалеко от нас был еврейский лагерь. Нам было очень жалко евреев, так как фашисты зверски издевались над ними.

Помню еще, что всегда удивлялись, встречая по пути из лагеря на фабрику большое количество бедных оборванных немцев. В деревне в период оккупации мы их видели самодовольными, начищенными до блеска.

Еще помню немца, который, рискуя быть увиденным, иногда нас подкармливал – давал хлеб, угощал ягодами из своего огорода. Мы были благодарны ему за коротенькие минуты счастья. А еще несколько раз, видя, что я от усталости не могу работать, этот немец прятал меня в маленькую подсобку, где я могла немножечко отдохнуть и даже поспать.

Так мы и работали, пока в 1944 г. не открылся Второй фронт и нас не освободили американцы. Мы уже понимали, что нас скоро освободят, потому что все чаще слышали артиллерийскую канонаду и бомбежки союзников. Да и немцы вели себя иначе, им, казалось, до нас и нашей работы уже нет никакого дела. А потом вообще мы остались без лагерного начальства. Очень врезался в память эпизод: мы сидим в бараке, смотрим в оконный проем и видим негра на машине.

Так нас в 1944 г. освободили американцы. Счастью нашему не было предела. Нас отвели на склад поношенной одежды и сказали: «Выбирайте, что хотите». Я взяла себе очень красивое платье.

Домой мы добирались очень долго. Около месяца находились в Венгрии на карантине, а потом нас повезли на родину.

Много чего стерлось из памяти, всех подробностей я уже не помню. Это был очень тяжелый период в моей жизни. Прожив 91 год, до сих пор удивляюсь, как могла выдержать эти испытания.