Благодать живого древа.

Хата, а тем более древний город – это дело глубочайшего сакрального смысла. Ведь недаром наши предки, живущие в лесах, строили свои хаты таким образом, чтобы внутри оказалось живое древо. И не просто любое, а лишь «благородное» − дуб, клён, ясень или береза. Они, по мнению древних поселян, обладали божественной благодатью.

По велению древних вещунов.

Главное также – это выбрать место для селения. Очевидно, Боги указали людям, пришедшим вместе с Радимом из «ляхов», этот мыс на берегу неизвестной реки. Красота вокруг заворожила радимичей.

Недобрых признаков на облюбованном месте не обнаружилось. Юго-восток будущей Беларуси не предвещал здесь ничего разбойничьего.

Молодая корова спокойно улеглась на поляне, пережёвывая жвачку. От неё так и повеяло покосом, крестьянским уютом и парным молоком. Древние вещуны точно знали, что корова ни за что не уляжется на месте, которое неблагоприятно для человека.

О «доброте» места говорили и магические свойства шерсти. Сухую шерсть накрывали горшком и оставляли там до самого утра. С восходом солнца горшок снимали и убеждались в том, что шерсть отсырела, будет способствовать жизни.

На месте будущего дома оставляли перевёрнутую глиняную сковородку. Под ней появлялась роса. Это верный признак «хорошего уровня» жизни в будущей хате.

Еще одним символом домовитости почитались у радимичей муравьи. Они забирались ночью под круглый кусок дерева – значит, место счастливое.

Начинали строить хату в день Бога Грозы. К таким «лёгким» дням исстари относились вторник или четверг. Радимичи верили, что хата, строительство которой начата в эти дни, всегда будет под покровительством Перуна и, живущие в ней, могут не опасаться грозы.

Домашняя вселенная.

Главным инструментом радимичского плотника был топор. Им, а не пилой, хотя она известна уже с IX века, сознательно пользовались древние плотники. Надруб, сделанный топором, был блестящим и гладким. В него с трудом проникала вода. Не то, что после пилы, которая разлохмачивает древесные волокна и делает их легкой добычей гнили.

Радимичские плотники предпочитали топор даже для выделки досок. Не случайно они назывались «тёсом». Топор, рассекая бревно, так уплотнял и сплющивал его сосудистую ткань, что полученные доски, казалось, будут служить вечно.

И вот хата готова. Получилась маленькая домашняя Вселенная. И прежде чем жить в ней, надо было вначале освоить её.

Как выгоняли нечисть.

Радимичи – люди недоверчивые. Они до конца не уверены в том, что действительно не нарушили ни одного мистического запрета при выборе места, сроков и материала строительства. Да если и соблюдено всё это, разве можно быть уверенным в том, что не прошмыгнул мимо злой человек и не сглазил строение, сопроводив нехорошим помыслом притворно-ласковые слова.

Теперь надо было испытать, «добро» ли получилась хата? Не завелось ли там зло, которое потребует жертвы, убив первого вошедшего в неё?

Радимичи умели видеть и прогонять злобную нечисть.

На первую ночь в новой хате закрывали кота с кошкой. На вторую – петуха с курицей. На третью – поросёнка. На четвёртую – овцу. На пятую – корову. На шестую – коня.

И только на седьмую в хате решался заночевать человек. И то лишь в том случае, если все животные, переночевавшие в хате, были живы, веселы и здоровы.

Но даже и теперь радимич остерегался злых духов. Он считал, что первому вошедшему в хату всё равно грозит опасность. Поэтому, если в семье были «уставшие от жизни» глубокие старики, они старались войти в хату поперёд молодых.

Если же не было древних стариков, на пороге хаты отсекали курице голову. И эту курицу потом никогда не употребляли в еду.

После этого в хату входили все члены семьи. Но вначале в приоткрытую дверь бросали внутрь клубок ниток. Затем, держась за нитку, порог переступал глава семьи. И, подавая нитку, втаскивал по старшинству остальных членов семейства.

После этого в хате растапливали печь. Загорелся очаг, – значит, обжито место! Но окончательно освоенной, «священной», полностью «прирученной» и обжитой считалась хата лишь после того, как в ней совершалось одно из ключевых действий жизненного цикла: рождение, смерть или свадьба.

Только после этого новая хата становилась воистину родной хатой, где, как говорится «и стены помогают».

Тепло родной хаты.

Мы, отодвинутые от тех времён больше, чем на тысячелетие, не можем в полной мере осознать то, что сделали для нас когда-то далёкие предки. Именно они из глубины седых времён несут к нам тепло родной Хаты. А также тепло того места, которое они когда-то выбрали для своей жизни и жизни своих потомков.

И хотя древнеславянское слова «хата» для нас теперь стала привычным домом, но никуда не исчезли из него та сухость, та теплота, что были присущи первым жилым постройкам. И сидя возле современного камина и смотря, как горят ольховые дрова – в старину самыми лучшими считались ольховые, берёзовые и дубовые поленья, – мы стараемся навечно сохранить тот неповторимый очаг жизни, идущий из глубины веков. И не только сохранить, но и передать в дар своим детям.

Резиденция профессиональных воинов.

В третьей четверти с I тысячелетия нашей эры на высоком мысу в устье Гомеюка были возведены первые постройки радимичского поселения. Древние жители текущую рядом большую реку назвали Сожем, а свой город нарекли Гомием.

Радимичи умели не только строить, но и защищать своё поселение.

Недаром для жизни они выбрали крутой холм на берегу реки. Ту часть, которая выходила на поле, обнесли валом и тыном. Отсюда к крепости только и мог подобраться враг. Обрыв же требовал минимальной защиты.

Укрепленный городок являлся резиденцией профессиональных воинов племени, а также в случае опасности убежищем для жителей, обитавших в мирное время в неукрепленных селениях, расположенных рядом.

В Гомеле под защитой крепостных стен находилась резиденция главы племени, который на площадке для народных собраний решал вопросы войны и мира. На вече также устанавливались дани и вершился суд.

В древляной крепости также помещался святилище, где радимичи поклонялись своим языческим богам. Они тогда не считали себя «царями природы», которым дозволено грабить её как угодно. Они жили в самой природе и полагали, что у каждого живого существа на земле есть права на жизнь. Как и у самого человека. Может нам, нынешним, стоит вернуться к истокам этой мудрой философии? Думаю, что природа отблагодарила бы нас за это сторицей.